Когда небеса не молчат.

[cocklestiel-uprt]

Написано для Destiel one string fest на заявку

TIII-16.

АУ. Осень. Дожди идут неделю, не прекращаясь. Дин в первый раз встречает Каса. Кас кажется Дину очень грустным. Он приглашает его на свидание, и в этот день тепло и солнечно, и осень золотая. Всю неделю, пока они встречаются, погода хорошая. Потом что-нибудь происходит (Дин встречает свою прежнюю любовь или что-то в этом роде. В общем то, что жутко расстраивает Каса). Погода сразу меняется - ливни и холод. В общем, со временем Дин понимает, что погода зависит от настроения Кастиэля. ХЭ! (1-е исполнение).


Название: Когда небеса не молчат.
Автор заявки:  gerty_me
Автор исполнения:  onaglorik
Бета:  ave_2006
Размер: ~ 8600 слов
Категория: преслэш или слэш - сам не понял)))
Жанр: AU, ангст и еще недофлафф
Рейтинг: G
Персонажи: Кастиэль/Дин, Габриэль, Люцифер.
Примечание: спасибо Сонечке, что она так быстро отбетила эту зарисовку. И спасибо Герти, что все же настояла на том, что бы я написал развернутое пояснение про Кастиэля.


Грозовые тучи плотной пеленой закрывали небо. казалось, это одна бесконечная туча накрыла целую планету. Черноволосый мужчина в тунике до колен и свободного покроя штанах, босиком стоял у огромного окна и не отрываясь смотрел на буйство стихии. Он тяжело вздохнул и начал считать про себя от ста в обратном порядке, пытаясь успокоить бешеный стук сердца. Дышал осторожно, размеренно, пытаясь всеми силами убрать из головы тоскливые мысли. Время текло медленно, раздражая своим неторопливым бегом одинокого наблюдателя. Вдох-выдох - и дождь уже редеет, истончается, плотная завеса воды пропадает, а в воздухе появляются тонкие струи, которые неотвратимо превращаются в отдельные крупные капли. Они спешно скользят по стеклу, стараясь как можно быстрее исчезнуть из поля зрения почти черных холодных глаз. Мужчина вдохнул, зажмурился и задержал дыхание. Один удар сердца, второй - и одинокий, будто неуверенный лучик солнца пробился через толщу туч, скользнул по бледному, изможденному лицу и побежал играть со сверкающим убранством огромного зала. Как удалось разглядеть в сверкнувшем лучике света, мужчина оказался с хорошо сложенной фигурой, немного худым, но в целом крепко сбитым парнем. На сером лице не отражалось ничего, кроме бесконечной усталости и обреченности. Второй лучик, сверкнувший на фоне темного неба, осветил слабую кривую улыбку бледно-синего цвета. Потрескавшиеся губы тут же начали кровить, не выдержав даже такого небольшого натяжения. Мужчина вздрогнул, облизнулся, провел дрожащими пальцами по лицу и, поймав тепло света на собственной щеке, улыбнулся увереннее, слизывая красные капли с синих губ. Да, еще совсем немного, и он справится со своей проблемой. Только пусть ему не мешают, просто оставят в покое. Хоть ненадолго... Напрасные мольбы! Торопливые шаги в конце зала громким эхом отдавались от всех поверхностей, убивая всякую надежду на покой. Солнечные лучики исчезли, так и не пробив себе путь к замерзающей планете.

- Мой Повелитель! - взволнованно раздалось со спины. - Люцифер обнаружил новый стабилизатор! По всем параметрам он очень Вам....

За окном громыхнуло так, что затряслись стены. Говоривший споткнулся, замолчал, оборвав себя на полуслове и печально посмотрел на Правителя.

- Ты разве не чувствуешь, - в хриплом голосе прозвучала бесконечная усталость, смешавшаяся с нарастающим раздражением, - он не подходит...
- Но Люц учел все параметры. Ты хотя бы попробуй, Кастиэль... - говоривший успел подойти и осторожно коснулся напряженного плеча Правителя.
- Какой смысл пробовать, Гейб? Он не подходит! - Кас взвыл и повернулся, скидывая ладонь со своего плеча.

За окном снова бушевала стихия. Будто полутора циклов бесконечных дождей было недостаточно, чтоб затопить их несчастный Мир. Они скоро утонут или сгниют заживо на холодной, мокрой планете.

- Ты должен попробовать, Кас! Иначе Люц с Михаилом запрут тебя в Жертвенном Зале. Мы не можем больше ждать! Кас, ты должен посмотреть на новый стабилизатор!
- Габриэль, ты идиот? Да мне и смотреть на него не надо. Он за стеной, а я его не чувствую. Какой, к Отцу, это стабилизатор! А прежде чем врываться сюда, ты не подумал, что можешь мне помешать? - Правитель гневно посмотрел на собеседника, но умерил свой пыл и печально пояснил. - Я видел солнце. Я... Отец вас всех раздери! Почти успокоился. Я видел солнце, Гейб! Вот зачем ты пришел именно сейчас?!

За окном громыхало не переставая. Правитель попытался дышать медленнее, стараясь успокоиться. Только землетрясений еще не хватало. Но все напрасно. В зал ворвались гвардейцы. Впереди несся невысокий блондин с серыми глазами. Всем своим видом он говорил, что его терпение закончилось. Подлетев к Правителю, он со всей силы ударил кулаком в лицо и зло прошипел:
- Ты недостоин полученного Дара. Ты слаб и просто жалок в своих попытках обуздать стихию! И почему Отец выбрал тебя? Ты оказался тряпкой. Как Он смог купиться на твое вечное спокойствие и бесстрастие? Да ты оказался самым нестабильным из нас!
- Во имя Отца, Люц! Что ты такое несешь? Я никогда не желал Дара! Я же удрал от вас всех подальше, чтоб только не получать эту обузу! Я скрылся от вас всех! И как он меня нашел, я не понимаю. Уж лучше бы ты получил Дар, - в глазах Правителя плескалось отчаянье, но оно не могло скрыть притаившуюся в них усталость.
- Вы кое-что забыли, - вдруг холодно заметил Габриэль. - Дар не передают. Дар сам выбирает себе нового носителя. И никто не может повлиять на это. Дар выбрал тебя, Кастиэль, это не могло быть ошибкой.
- Но он ошибся! - зло прохрипел Люцифер. - И для таких случаев существует Жертвенный Зал. Мы не можем ждать непонятно чего, Кас. Ты убиваешь нас. Мы мерзнем, мы тонем, мы голодаем. Ты обязан заботиться о своем народе! Пять циклов! Ты не можешь взять под контроль Дар уже пять циклов! И с каждым разом все становится только хуже! Сколько нам еще ждать?! Стража!

Люцифер махнул рукой, подзывая гвардейцев.
- Уведите его!
Странно, но за окном ничего страшного не произошло. Дождь все так же лил, но планету трясти перестало. Люц удивленно посмотрел на Каса, окруженного гвардейцами, не веря, что тот не разозлился еще больше. Кастиэль только холодно хмыкнул и кивнул головой:
- Делай что должен, и будь что будет.
- Люц, нет! - тихо попросил Гейб. - Не надо. Ты же убьешь его. Он сойдет с ума в Зале. Там не выдерживают больше полуцикла. Неужели ты готов убить собственного брата? Люц, давай еще подождем. Вот Михаил вернется...
- Нет! - отрезал Люцифер. - Мы ждали... Пять циклов! Наш Мир погибает. Тут не о чем говорить, - он повернулся к брату и холодно спросил. - Сам пойдешь или тебе помочь?
- Сам. Не волнуйся. Я не собираюсь устраивать Апокалипсис. Идем.

Кастиэль еще раз посмотрел на чернеющее небо. И правда, больше тянуть было нельзя - его Мир погибал. Из него вышел плохой Правитель. Он слабак, не справившийся с Даром. Значит, он обречен на безумие. Отвернувшись от окна, Правитель уверенным шагом обогнал Люцифера и направился к выходу. Нечего было оттягивать неизбежное, чем быстрее он успокоится, тем быстрее Люц наведет здесь порядок. На середине пути, почти в самом центре огромного зала Кастиэля настиг тихий, полный несбыточной надежды голос:
- Ведь меня можно любить?

Каса согнуло пополам. Он рухнул на колени, упершись ладонями в зеркальный пол, пытаясь сдержаться, но радостный, полный облегчения смех уже вырвался из горла наружу, сотрясая стены древнего Зала. Крылья за спиной проявились, раскрылись и застили все вокруг - огромные, черные как космос, они переливались золотом разбросанных по ним звезд и не давали сосредоточиться на отдельных деталях, размывая белизной Млечного Пути, но все равно притягивали к себе взгляды всех присутствующих. Правитель повел плечами и космос сменился серостью осеннего дождя, крылья засверкали холодом молний, и казалось, что даже тихие и далекие раскаты грома доносились из их глубины. Но дождь в крыльях неотвратимо терял свои права, сменяясь багровым свечением заката. Правитель легко вздохнул, мгновенно сбрасывая уютный, почти домашний, спокойный вечер со своих крыльев и они засверкали, ослепляя всех присутствующих нестерпимой яркостью полуденных солнц, по одному на каждое крыло, опаляя всех присутствующих волной обжигающего жара, исходящей от огромных, родных желтых дисков. Все исчезло в один миг, словно ничего и не было, но Гейб знал, что теперь крылья всегда незримо будут присутствовать у Кастиэля за спиной, в любой момент готовые проявиться и помочь в нелегком служении своему народу. Правитель вскочил на ноги и побежал обратно к окну. Тучи исчезли, небо очистилось. Два солнца ласкали перенасыщенную влагой землю, играя всеми цветами радуги. Многочисленные цветные дуги появлялись со всех сторон, куда только падал взор, и украшали голубое небо неповторимым узором. Яркие цвета слепили Правителя, заставляя умиротворенно жмуриться. Кастиэль только улыбался краешками губ. Габриэль не верил тому что видел. Всего за несколько секунд Правитель вновь превратился из резкого, неуверенного в себе мужчины в до боли знакомого, спокойного, уравновешенного, сдержанного младшего брата.

Напряжение, преследовавшее его на протяжении пяти циклов, спало и позволило наконец-то вздохнуть полной грудью. Гейб с любовью посмотрел на совершенно умиротворенного Кастиэля, который улыбался одними глазами и не переставая шептал в ясное небо:
- Скажи, в тебя можно влюбиться?

Кас развернулся и стремительно вылетел из зала, требуя немедленно открыть портал. Габриэль с вызовом посмотрел на Люцифера:
- Делай, что он просит, брат. Кажется, с Жертвенным Залом тебе придется подождать.

Но Люц не поддался на провокацию:
- А мне все равно, каким способом он будет заботиться о нашем народе. Главное, чтоб все уже пришло в норму, - и проводив теплым взглядом Габриэля, убежавшего вслед за Правителем, Люц начал отдавать приказания. - Сообщите Михаилу - наши поиски закончены...

Теперь у него было очень много работы...

****

Дин остервенело кутался в свою кожаную куртку и тихо ругался сквозь плотно стиснутые зубы на бога, дьявола, службу метеоцентра и на очередную лужу, которую не смог перепрыгнуть. Брызги разлетелись во все стороны. Несколько крупных капель тут же впитались в джинсы на заднице, и холодный ветер добавил пару витиеватых фраз в нескончаемый поток неприятных мыслей, крутившихся в голове.

С природой творилось что-то странное. Прогноз погоды соизволил сбываться всю прошлую неделю с поражающей точностью и радовал жителей городка прекрасной поздней осенью - теплыми солнечными днями, красочно расписанными во все оттенки красно-желтой листвы вечерами, и чернотой звездной холодной ночи. Как бы хреново себя ни чувствовал Дин, но он даже не пил все это время, наслаждаясь какой-то неестественной красотой мира. Своя собственная боль от чувства потери и предательства отступила на второй план, одиночество как по волшебству исчезло и он, с детским восторгом рассматривая сначала вечереющее небо, а потом и бесконечную черноту, искрящуюся золотом звезд, просил кого-то ниспослать ему это счастье до конца дней, помочь наконец придти в себя и перестать болеть своим прошлым.

- Ведь меня можно любить? - шептал иногда звездам Дин, сглатывая противный комок в горле.

Он пил уже месяц, стараясь забыть своего бывшего, которого застукал с сомнительным дружком, когда пришел с работы пораньше. Аластар с невзрачным типом, почти в неглиже, влажно целуясь, жадно лапая друг друга и похабно хихикая над умственными способностями Дина, пытались вскрыть домашний сейф последнего. У Винчестера не было крупных денег, но все же небольшая сумма была отложена на черный день, больше для младшего брата, конечно, чем для него самого. Дин тогда с каким-то равнодушием отметил, что будь Ал чуть умнее, то Дин отдал бы деньги, если бы его просто попросили, намекнув о трудностях. А в тот момент он их просто выставил взашей. Без драки не получилось, ребята вдруг решили, что вдвоем они справятся, но Дин быстро впал в бешенство, отпустив себя и дав волю своему гневу, делал все, что ему заблагорассудится. С отчаяньем, полыхая от обиды он мгновенно подпортил лицо любовнику Аластара и выкинул его вон из квартиры. Сам Ал не стал дожидаться подобной участи и спрыгнул с балкона, благо был всего второй этаж. Дин с садистским удовольствием поморозил их с полчаса на свежем воздухе, пока методично, с чувством, с толком и расстановкой собирал вещи бывшего любовника по квартире, но все же отдал им всю одежду, умудрившись сквозь пелену ярости и обиды здраво решить, что повторного появления Ала в своей квартире он просто не выдержит. А потом все пошло под откос. Неделю он горел ненавистью, но предательские мысли, что он неудачник и никому не нужен, уже завелись в голове и его сорвало. Дин начал планомерно спиваться, забив на работу (благо в его мастерской по ремонту машин были прекрасные работники, за которыми не нужно было следить каждую минуту), друзей, да и младшего брата заодно. Это свое слезливое состояние он ненавидел, но ничего не мог поделать. Ему хронически не везло в этой поганой любви. И кто ее только придумал? Ну почему ему снова попался урод? Ну трахал бы себе каждый раз нового, и жил бы спокойно! Нафига, спрашивается, у него такое влюбчивое сердце и трепетная душа? Он не баба, чтоб киснуть! Но в очередной раз наступал на те же грабли... И Дин спивался, стараясь заглушить мысли об одиночестве. Напившись однажды до состояния нестояния, он очнулся ночью в ванной, на голом полу, лежащим лицом в душевой и ногами в проеме дверей. С трудом поднявшись, обнаружил, что блевануть успел в унитаз, что порадовало его основательно. Проснуться в собственном дерьме совершенно не хотелось. Еле держась на ногах и кое-как почистив рот, решил все же лечь на кровать, как увидел в окне нереально звездное небо. В нормальном состоянии, скорее всего, он бы даже и не заметил, что там творится выше его стакана с кофе или мотора очередной машины, но сейчас... Дин как привязанный, не отрывая взгляда от непонятно почему ярко сверкающих на антрацитово-черном небе звезд, подошел к окну и распахнул его, почти мгновенно трезвея от холодного свежего воздуха. И в эту ночь он впервые спросил у вселенной, почему его никто не любит.


А сейчас... Сейчас снова хотелось напиться. Эта неделя его опять доконала. Неба не было, звезды не смотрели на него своими золотыми влюбленными глазами. Последней каплей стала сломавшаяся Детка - единственная постоянная любовь - Шевроле Импала 1967 года выпуска - и домой пришлось идти пешком. В промокших насквозь ботинках противно хлюпала ледяная вода, а до дому было шлепать, как до луны. Дин решил сократить дорогу и протащиться по темнеющему парку, не боясь вывозиться в еще большей грязи, потому что больше было некуда. Все было мокрое, противное и холодное. Согревало только одно - мысль, что дома есть две бутылки виски и кусок позавчерашней пиццы. Еле удержав равновесие, Дин проскользил мимо куста, пытаясь вписаться в разворот. Неуклюже взмахнув руками, все же вцепился в ветку и замер, стараясь устоять на месте, а не проехаться спиной по склизкой поверхности. Чистить еще и куртку от глины, грязи и жухлой, а теперь еще и гнилой травы совершенно не хотелось. Переводя дух, он огляделся и замер, уставившись на сидящего под фонарем парня, одетого совершенно не по погоде. Это странное создание сидело на спинке скамейки и смотрело на ручеек темной, сверкающей воды, бегущей со склона холма. Черные волосы прилипли ко лбу, скрывая лицо незнакомца. Полностью промокший бежевый плащ тяжелой ношей висел на плечах, заставляя щуплую фигуру пригибаться к земле. Дин мгновенно позабыл о своих проблемах, неизвестно почему остро, почти болезненно реагируя на этого одинокое создание. На краткий миг Дину показалось, что этот сидящий несчастнее его самого. Как же было не среагировать и не пожалеть? Дин с маниакальным упорством заботился обо всех, кто хоть немного нуждался в помощи. После того, как Сэм уехал учиться, он с трудом мог реализовать свою дикую потребность заботы о ближнем. Дин и Сэм были сиротами, воспитанными старинным другом скоропостижно умершего отца, немного холодным и плохо выражающим свою привязанность одиночкой. Дин стал и отцом и матерью своему маленькому брату, даря свою любовь и поддержку. Уже четвертый год он скучал по Сэму, учившемуся в университете на юриста, и глубоко в душе прятал сожаление о том, что они не вместе.

Широко расставляя ноги, переваливаясь из стороны в сторону словно пьяный, проклиная дождь, слякоть и холод и уже сам начиная стучать зубами, он наконец-то доковылял до незнакомца. Дин открыл было рот, чтобы спросить, что тот делает в парке в такую жуткую погоду и не нужна ли помощь, но слова застряли в горле.

Незнакомец поднял голову и посмотрел на Дина синими глазами. Глаза плакали. Нет, это не дождь чертил мокрые дорожки на бледных впалых щеках. Абсолютно точно нет, в бездонной синей глубине шел самый настоящий дождь из тоски, вселенской скорби и обреченности. Сердце Дина пропустило удар и понеслось вперед со страшной скоростью. Винчестер автоматически прикрыл ладонью левую сторону груди, словно боялся, что оно выскочит.

- В тебя можно влюбиться? - хриплый голос вывел Дина из ступора.

Винчестер неверяще смотрел на убитого горем парня, не в силах понять, привиделись ли ему эти слова или они все же прозвучали. Пытаясь вникнуть в смысл сказанного, Дин внимательно разглядывал мокрое создание. Посиневший от холода, измученный, одинокий и почти мертвый. Пожалеть и защитить - больше никаких чувств это полумертвое недоразумение не вызывало. Винчестер протянул руку и потрогал коченеющими пальцами мелко дрожащую щеку. Парень даже не дернулся, только сморгнул, на мгновенье пряча свой собственный дождь в глубине души и переспросил:
- В тебя можно влюбиться?
- Не стоит, - брякнул Дин, уверенно кладя руку на плечо незнакомца. - Я совершенно ненадежный. Да и тебе пора домой...

Договорить он не успел, горя в синих глазах стало больше. Над их головами сверкнула молния, а дождь полил с удвоенной силой. Дин ругнулся в голос, стягивая слабо сопротивляющегося парня со скамейки, автоматически обнял за плечи и спросил, где тот живет.
- Там, - неопределенно махнул незнакомец в темноту парка, поднимая руку почти до макушек деревьев.
- Далековато. - Ответил Дин, вспоминая, что в той стороне как раз весь парк и находится, а это несколько километров пешком до ближайшей к нему улицы.

Видимо, парень жил на другом конце города. Винчестер перехватил его руку и потянул за собой. - Я рядом живу, еще немного - и мы дома. Идем. Я не могу тебя тут оставить. Ты уже ледяной, да и я, кажется, коченею. Быстрее.

Идти держась за руки оказалось надежнее. Они меньше скользили и шатались, поддерживая друг друга, и уверенно двигались в нужном направлении.

- Так в тебя можно влюбиться? - еще раз услышал Дин.
- Лучше скажи, как тебя зовут, любвеобильный, - хмыкнул Дин, пытаясь выиграть время.

Ему вдруг стало страшно. Он так неистово терзал небеса этим вопросом, что даже не понял, хочет ли получить на него ответ. И теперь, имея перед собой убитого каким-то личным горем человека, боялся навредить еще больше своим неосторожным словом. Дождь пошел с новой силой. Дин снова выругался. Видимо, кто-то решил превратить его в рыбу. От таких мыслей Дина отвлек запоздалый ответ незнакомца.

- Кастиэль... - прошелестел парень, сильнее стискивая широкую ладонь Дина.
- Боже, я спасаю ангела, - тихо пробормотал Дин, уже не веря в реальность происходящего.

Этот Кастиэль, скорее всего, просто пошутил, решив не называть свое настоящее имя. Дин тяжело вздохнул и быстро сократил до короткого "Кас" - выговаривать такое длинное не было ни сил, ни желания. Красивое имя, светлое, негоже им прикрывать свое истинное лицо:
- Хорошо, Кас. Мы уже пришли.

Дин вынырнул из кустов на дорогу, с облегчением осознавая, что можно больше не бояться растянуться на мокрой траве. Он шагнул было вперед, но остановился, почувствовав, что его новый знакомый застыл на месте. Дин удивленно посмотрел на собеседника.

- Ты не можешь называть меня так, - твердо сказал Кастиэль. - Тебе нельзя. Я Кастиэль. В тебя нельзя влюбиться и, значит, говорить так тоже нельзя.
- Хорошо, хорошо... - Дин раздраженно согласился, поняв, что странный парень просто не сдвинется с места, решая такой важный для него вопрос. - Кастиэль, пойдем домой. Мы с тобой можем заболеть.

Парень кивнул головой и понуро поплелся за Дином. Решив больше не задавать никаких вопросов, Дин благополучно довел его до собственной квартиры и еле втащил внутрь. Прислонив дрожащее тело к стене в прихожей, Дин совершенно не испытывая стыда, начал быстро раздеваться, стягивая с себя всю одежду - ледяная и липкая она только раздражала все тело и вызывала единственное желание - поскорее от нее избавится. С каждой скинутой вещью Дин наполнялся теплой радостью, ощущая себя почти счастливым. И только когда остался в одних трусах, обратил внимание, что Кастиэль даже не пошевелил и пальцем. Парень почти потерял сознание, последним усилием удерживая себя на ногах. Дин чертыхаясь сам раздел отключающегося Кастиэля, понимая, что в душ придется идти вместе. Вопрос этики решился сам собой. Они оба были были такими замерзшими и измученными плохой погодой, что совершенно не обращали на двусмысленную ситуацию никакого внимания, и ничего, кроме как побыстрее согреться, не хотели.

Стоя под струями горячей воды, Дин крепко держал в объятиях обессиленного парня, молясь только об одном – выдержать самому и не выронить свою находку. Ни поговорить со спасенным, ни выпить в одиночестве Дин не смог. Когда понял, что больше не сможет держать Кастиэля, выволок его из душа, наскоро вытер и положил в собственную кровать. Сам он уже устало вытирался под громкий стук зубов, раздававшийся из-под одеяла. Посмотрел на пытавшегося сжаться в комок Кастиэля и понял, что спать они тоже будут вместе. Тяжело вздохнув, достал еще одно одеяло, накрыл им сверху уже спящего парня и нырнул к нему под бок безо всяких угрызений совести, прижался всем телом и мгновенно отрубился, забыв выпить для согрева, как собирался с самого начала...

***

Проснулся Дин поздно. В окно было видно, как тучи медленно двигались над городом, не давая пробиться к земле последним теплым лучам осеннего солнца. Серый день не предвещал ничего хорошего. Дин сладко потянулся, не понимая, отчего ему так хорошо, но вспомнить ничего не успел. На кухне раздался грохот. Злость и обида тут же застили глаза. Скинув с себя одеяла и громко ругаясь матом, Дин ворвался на кухню:
- Твою налево, Ал! Я и тебе сейчас морду отрихтую!

Второй грохот на кухне перекрыл раскат грома. Тучи набежали внезапно, создавая через оконный проем мрачную тень вокруг застывшей посреди кухни полуобнаженной тощей фигуры. Кастиэль испуганно смотрел на взбешенного Дина, медленно пятясь в сторону спасительного окна. Винчестер тут же все вспомнил. Дождь, холод, парк, чуднОй парень, душ, кровать. Дин чертыхнулся второй раз, поднял руки в успокаивающем жесте и зачастил:
- Кас...тиэль, это я не про тебя. Успокойся. Все хорошо. Я нашел тебя вчера, в парке, помнишь?

Не зная, что еще сказать, Дин медленно опустился на стул и расстроенно посмотрел на замершего Кастиэля. Тот отмер, подошел ближе и, наклонив голову набок, уставился хмурым, нечитаемым взглядом. В окне позади Кастиэля по небу плыли такие же хмурые серые тучи, совершенно не добавляя спокойствия в предстоящий разговор. Дин не знал, чем недоволен найденыш. А Кастиэль разглядывал Дина так, словно изучал его, раскладывал на атомы, познавая суть и собирал обратно, но как-то неправильно, не по-старому, а добавляя что-то новое, переделывая на свой странный лад. Дин заметно занервничал, облизнул губы и, не выдержав взгляда, вскочил и поспешил к кофеварке, спрятался от непонятной проблемы, решив, что успокоиться ему не помешает.

- У меня вся одежда мокрая.

Хриплый теплый голос Кастиэля заставил Дина вздрогнуть. Он резко повернулся и попал в плен синих глаз. Теплые солнечные лучики солнца искрились в глазах, одаривая спокойствием и каким-то внутренним счастьем. Кастиэль уже сидел на стуле, и все так же внимательно следил за действиями Дина. Он чуть улыбался, еле еле заметно, краешками губ. Дин бы и не заметил, если бы не глаза. Они завораживали, звали за собой, уводили от серости будней в неведомую волшебную страну, полную любви и счастья. Дин на мгновенье поверил в чудо, решив, что и правда спас вчера ангела, пока не почувствовал спиной какой-то жар. А повернувшись, обнаружил, что весь этот странный блеск в синих глазах был просто бликом настоящего солнца, которое выглянуло из-за туч. Дин тяжело вздохнул. Как банально и глупо, а он ведь на мгновенье поверил в очередное поверил, что чудеса бывают. Вернее в то, что все не так просто, что судьба или высшие силы услышали его и сделали подарок в виде странного парня. Но все прозаично до отвращения. Сейчас тот уйдет и они больше никогда не встретятся.

- Я тебе дам свою, - спокойно сказал Дин и продолжил делать кофе. - Конечно, она тебе будет чуть великовата, но до дому доберешься. Я тебе денег одолжу на такси. - Дин сыпал фразами, чувствуя себя все увереннее.

Кажется, углы сгладились и проблема утреннего объяснения ушла в небытие. Кастиэль не обиделся на ночное присутствие в кровати еще и Дина, и скоро вообще уйдет, так что можно возвращаться в свою жизнь и подумать, как не спиться окончательно.

- Я не могу уйти, Дин, - хриплый голос заставил Винчестера напрячься. - Я должен найти его...

Дин замер на пару мгновений, надеясь на пояснение и, не дождавшись, развернулся, желая узнать, что тот имел в виду. Кастиэль смотрел в окно, отключившись от реальности. Его задумчивый взгляд резанул по душе Дина не хуже острого ножа. Винчестеру на мгновение показалось, что он упустил что-то очень важное, самое ценное в жизни, что катастрофа уже произошла, и впереди только страшная смерть. Но Кастиэль опять повернулся и смотрел на Дина внимательным взглядом:
- Ты поможешь мне, раз в тебя нельзя влюбиться?
- Что помогу? - не понял Дин.
- Найти того, в кого можно?

Дин аж рот открыл то неожиданности. Он не понимал из сказанного ни слова, вернее, смысл разговора ускользал, не давался в руки, утекал как вода сквозь пальцы. Винчестер попытался сосредоточиться, но Кастиэль уже тянул его за руку обратно в спальню:
- Ты мне обещал одежду...

В итоге Дин, не зная, что от него ожидать и побоявшись оставлять одного, потащил его с собой на работу. Весь путь прошел спокойно, как ни странно, прогулка доставила Дину искреннее удовольствие. Кастиэль казался младенцем, впервые увидевшим мир. Он искренне радовался любой мелочи, которую встречал на пути. Кастиэль улыбался Дину, дереву, красочной витрине магазина, лужам на пути, чуть не обрызгавшей их машине. Дин и сам глупо улыбался, недоумевая, почему раньше не замечал всей этой красоты вокруг. Солнечные зайчики плясали в глазах Кастиэля, как и солнце, которое освещало все вокруг. Погода улучшалась с каждой минутой. Тучи как по волшебству рассеялись, солнце пригревало, ласкало последних одиноких прохожих, спешащих на работу. Праздных гуляющих не наблюдалось, что несказанно радовало Дина. Такими счастливыми мгновениями не хотелось делиться ни с кем.

Хорошее настроение мгновенно пропало, когда улыбающийся Кастиэль подошел к встретившему их в воротах гаража Бобби. Человек, заменивший Дину и Сэму отца, бывший хозяин мастерской, теперь уступивший ее старшему из братьев, искренне заботился о своих воспитанниках и очень переживал, когда Дин срывался в очередной запой. Еще издалека заметив неспешно шагающего в сторону работы Дина, вышел его встречать, еще не зная, в каком виде окажется его приемный сын. У Бобби отлегло от сердца, когда он понял, что тот трезв как стеклышко, и не сразу обратил внимание на шедшего рядом с ним щуплого парня в мешковатой, не по размеру одежде.

- В тебя можно влюбиться? - хриплый уверенный голос взорвал тишину.

Бобби крякнул, недоуменно посмотрев на парня, поправил свой замасленный кепи и зло уставился на Дина:
- Твою налево, Винчестер! Ты кого с собой притащил?! Укурки, мать вашу! Если я узнаю, что травой балуешься или нюхаешь или... - Бобби задохнулся от негодования. - Убью! Понял! Вали проспись, Винчестер, и идиота этого с собой забери! Я не посмотрю!..

Бобби в сердцах сплюнул под ноги Дину и ушел обратно в мастерскую, так и не пояснив, на что не посмотрит. Такого позора старик не смог бы перенести. Хорошо еще, рядом никого не оказалось. Хотя народец в мастерской работает незлобный, но потешались бы над ним до самой смерти. А Дин так и застыл истуканом, наконец-то осознав, что имел в виду Кастиэль. И помогать найти ему парня Винчестеру расхотелось в ту же секунду. Этому блаженному... То есть Кастиэлю не нужен никто... Дальше додумать мысль Дин не успел. Кас тяжело вздохнул, втянул голову в плечи, сразу скис, как-то совсем потерялся в одежде, которая мгновенно стала еще больше на несколько размеров. Небо снова заволокло тучами, они появлялись стремительно и неотвратимо, как и плохое настроение Кастиэля.

- Ну-ну, Кас... тиэль. - снова запнулся Дин, вспоминая требование парня не называть его коротким именем, - пойдем отсюда. Думаю, Бобби не тот, кто тебе нужен. Лучше побежали в кафе, пока дождь не начался.

Дин потянул его в сторону ближайшего кафе. Промокнуть еще и сегодня Винчестеру совсем не улыбалось. Дин болтал без умолку, успокаивал как мог, поясняя, что Бобби никого не сможет терпеть с собой рядом, кроме груды покореженного, сломанного металла. Грустный Кастиэль внимательно слушал спокойную участливую речь Дина, позволяя тащить себя в нужную сторону. Чтоб закрепить успех, Дин купил Кастиэлю огромную порцию горячего шоколада, поняв, что кофе предлагать не стоит. И внутренне поздравив себя с выбором, умильно поглядывал, как тот наслаждался лакомством. Кастиэль чайной ложкой брал взбитые сливки и, чуть зажмурившись, отправлял их в рот, медленно смакуя каждую порцию. Это невинное и одновременно абсолютно развратное зрелище выбивало у Дина все мысли из головы. Он замирал на каждом движении Кастиэля, залипал на всем, на чем останавливался взгляд. На тонких пальцах, изящно державших ложечку; на пухлых губах, вымазанных в белой пене; на подрагивающих длинных ресницах, прикрывавших синеву глаз; на тихом, еле слышном стоне блаженства, оглушавшем Дина посильнее Иерихонской трубы.

Дин заерзал в кресле, не в силах сидеть спокойно. Он встал и пересел к Кастиэлю, уткнулся в собственный кофе в надежде унять собственное желание и не испугать это девственное чудо. А то, что оно девственное, у Дина не было никаких сомнений. Этот Кастиэль точно не от мира сего. И Винчестеру надо побыстрее узнать о нем побольше, пока парень не натворил бед. У Каса точно должны были быть родственники, которые о нем волновались. Он выглядел ухоженным, в дорогой, хоть и не по погоде одежде, как теперь вспомнилось Дину. Такое чудо никогда не осталось бы без присмотра. И судя по тому, как Кастиэль себя ведет, он точно страдает каким-то психическим заболеванием. Дин лихорадочно соображал, что же он знает о болезнях и тут же отбросил эту идею. Кроме порезов и переломов он больше ни с чем не встречался, даже простудой не болел ни разу, что уж говорить о каких-то там болезнях души. Но он здраво предположил, что Кастиэлю надо принимать лекарства.

- Кас...тиэль, так где ты живешь? - Дин посмотрел прямо в глаза.
- Там.

Кастиэль снова взмахнул рукой снизу вверх, упираясь кончиками пальцев в самые макушки крон деревьев. Внутри у Дина все похолодело, и он печально посмотрел на ничего не замечающего Кастиэля. Они были с другой стороны парка, но Кас упорно тыкал рукой в его середину. Парень точно был ненормальным. Дин задумался, решая, что же ему делать. Его рассеянный взгляд скользнул по пустой улице. За окном снова распогодилось, солнце плясало в лужах странный танец, то исчезая, то появляясь, играя с белыми облаками в прятки. Кастиэль довольно улыбался, наслаждаясь теперь уже теплым напитком, тихонько и тяжело вздыхая.

- Эта белая штука была очень вкусной, Дин, - прошептал он, объясняя свою тихую грусть. - А теперь пойдем в парк. У меня не так много времени, - Кас поднялся и молча уставился на Дина, ожидая, когда тот поднимется.
Мне надо найти его...
- Кого, Кас...тиэль? - тихо спросил Дин, все еще пытаясь разгадать невозможное или обмануть судьбу.
- Того, в кого можно влюбиться, Дин. Я знаю. Он здесь...

Кас решительно отодвинул стул и пошел к дверям. Дин быстро достал деньги и не стал дожидаться сдачи, боясь упустить из вида удаляющуюся фигуру. Догнал он его уже у входа в парк. Кастиэль завороженно осматривал сияющие на солнце деревья. Дин не верил,тому что видел. После вчерашнего ливня парк был сухим. Почти сухим. Опавшие листья лениво перелетали с места на место, исполняя на пару с ветром странный танец жизни. Краски играли на солнце, добавляя в картину происходящего свою неповторимую палитру цветов. Кастиэль улыбался одними глазами, но так радостно и искренне, что, казалось, его губы растянуты в широкой улыбке и вот-вот раздастся хриплый, но очень радостный смех.

- Ему понравится, да? - вопрос сорвался с губ и Кас побежал, широко расставив руки в стороны, словно хотел обнять как можно больше пространства.

Дин зачарованно следил, как Кастиэль врезался в листву, как поднявшийся ниоткуда ветер закружил взметнувшиеся листья, поднял ввысь этих легких оранжево-красных бабочек и сотворил за спиной парня... крылья. Дин не верил своим глазам - всего на мгновение у Каса за спиной выросли яркие, оранжево-золотистые, нереально живые, подвижные, огромные воздушные крылья. Они трепыхались на ветру и казалось, что Кастиэль сейчас взлетит. Но в этот фантастический момент Кас испуганно вскрикнул и упал. Листья тут же опали, накрыли его с головой, пряча от Винчестера. Дин ругнулся, бросился на помощь, еще не понимая, что произошло. Добежал, повалился на колени, раскидывая в стороны ненавистные сейчас листья, рыча от бессильной злобы, что терял время на всякую ерунду и не мог помочь . Оранжевые бестии не хотели отдавать свою добычу, закрывали Кастиэля, прятали, не давали помочь. Дин рыкнул и со всего маху стукнул кулаком по... Кастиэлю. Раздался жалобный и очень недовольный стон:
- Мне больно.
Дин засмеялся от облегчения, прижимая к своей груди живое и теплое тело:
- Господи, Кас. Как же ты меня напугал!

Сердце Дина готово было выскочить из груди, грудная клетка ходила ходуном. Кастиэль прижался ухом к свитеру под расстегнутой курткой и совершенно бесцеремонно приложил указательный палец к губам Дина, запрещая ему говорить. Винчестер замер, мгновенно теряясь в ощущениях. Это было невероятно. Теплая подушечка покоилась на губах и не спешила исчезать. Дин инстинктивно посильнее прижал Каса к себе и замер, не зная, что еще делать. Он пытался насытиться Кастиэлем, впитать его в себя, запомнить тяжесть тела на руках, ощущение прикосновений к губам, запах волос, тихое дыхание... и бешеный стук собственного сердца, который сейчас так старательно слушал Кастиэль.

- Оно мне нравится, Дин, твое сердце, - как-то печально прошептал Кастиэль. - Мне так жаль, что это не ты.

Он попробовал подняться, но тут же молча упал от пронзившей боли обратно в объятия Дина. Быстро ощупав ногу, Винчестер обнаружил простой вывих. Быстро вправил, поражаясь выдержке Каса. Тот только закусил губу, не позволив себе даже стона. Ничего не говоря, Дин подхватил его на руки и понес к себе домой, позволяя себе насладиться моментом. Медленно неся прикорнувшего на руках Кастиэля, Дин мечтал, чтобы это длилось вечно, даже если он устанет, он не выпустит такое чудо из рук. Как же все запутанно! Он познакомился с ним меньше суток назад; ничего про него не знал, кроме странного имени; считал его сбежавшим от родственников сумасшедшим и все равно уже любил всей душой. Дин не понимал, что ему делать в данной ситуации, но и искать родственников ему резко расхотелось. Он решил все пустить на самотек, строить из себя глупого, ничего не понимающего идиота, и заботиться о Касе как можно дольше, а там... За все придется заплатить - это Винчестер очень хорошо осознавал, но пока…

Дни тянулись, похожие один на другой. В очередной раз забив на работу, Дин выгуливал Кастиэля по окрестностям. Парень периодически приставал к прохожим со своим вопросом, чем доводил Дина до белого каления. Винчестер каждый раз замирал, боясь, что очередной опрашиваемый вдруг да и согласится на странное предложение. И почти ненавидел в этот момент Каса, будто тот был его парнем и изменял ему с первым встречным. Сам же завидовал каждому незнакомому встреченному, потому что Кас больше не задавал Дину этот самый вопрос, отчего на душе было гадко. С каждым следующим спрошенным Дин понимал, какое счастье он упустил, но как изменить ситуацию, никак не мог придумать.

Погода тоже желала быть лучше. По нескольку раз в день шли такие сильные ливни, что местные жители боялись выходить из дома. Дин еле успевал прятать Каса в ближайшем кафе после очередного отказа, как город накрывал безумный дождь. Дин беседовал с Касом, обнимал его за плечи, угощал вкусностями, подбадривал как мог, обещая, что тот найдет то, что ищет. Кас светлел, как небо над головой, улыбался, впуская в свои синие глаза солнце, и этот оранжевый шарик как по волшебству появлялся за окном очередного кафе. Дин в такие моменты забывал о своих проблемах, о том, что Кас покинет его, что это время неумолимо приближается, что тогда он просто загнется от тоски и горя, что ему больше не нужен никто, кроме этого тихого сумасшедшего, который не может даже внятно объяснить, кто он и откуда.

***

Дин стоял, прислонившись плечом к стволу клена и со счастливой улыбкой наблюдая, как Кастиэль в очередной раз гонялся за листьями, поддевал их ногами, подбрасывал вверх и смотрел, как они крутились в воздухе. Ветерок подхватывал листья, не давая им упасть на землю. Кас танцевал вместе с ними медленный танец. Дину было все равно, что о нем подумают окружающие - от вида счастливого Кастиэля хотелось танцевать самому. Винчестер улыбнулся еще шире и сделал было шаг в сторону Каса, чтобы присоединиться к нему, чтоб быть рядом, как сам хотел, жаждал и надеялся, и не понимал, почему отказывал себе сейчас, если потом может не быть... Он расправил плечи и помахал Кастиэлю рукой, привлекая внимание.

- И кто это у тебя появился, Дин? Что за идиота ты пригрел на груди?

Дин замер и резко развернулся, хотя и так отлично знал, кто стоит за спиной. Аластар собственной персоной. Подтянутый, красивый до безобразия, уверенный в себе, и с нескрываемой ненавистью в глазах.

- Тебе не стоило вышвыривать меня, Дин. Неужели ты думал, что я прощу тебе свое унижение? Ты слишком самоуверен, Дин. И совершенно не знаешь жизни. Ошибки тебя ничему не научили...

Винчестер как завороженный слушал Аластара, не в состоянии отвести от него взгляда. Он плохо понимал, что тот говорит, лихорадочно пытаясь сообразить, откуда может угрожать опасность. Если Ал посмеет тронуть Каса хоть пальцем, Дин переломает ублюдку все 213 костей.

- Ты... - дальше Дин ничего не успел сказать.
Сзади послышались шаги и хриплый голос тепло начал:
- В тебя....
Но и Кас не успел ничего спросить. Аластар дернул на себя Дина и впился ему в губы жестким поцелуем, ворвался языком в рот, стиснул в железном захвате. Дин громко застонал - от собственного бессилия, от ненависти к этому ублюдку, от боли за Кастиэля...

Рядом громыхнуло так, что Дин с Аластаром отпрыгнули в разные стороны. Небо мгновенно заволокло грозовыми тучами, молнии били в соседние деревья, по большей части со стороны пятившегося Аластара. Кастиэль стоял в стороне и, не отрывая холодного взгляда, смотрел на высокого худого парня.

- Дин, почему ты не хочешь представить меня? - вдруг выкрикнул Ал, сверля Дина бешеным взглядом. - Он должен знать, что у тебя уже есть я!

Больше Аластар ничего не успел сказать. Дин набросился на него, всей душой желая выполнить собственное обещание и переломать каждую кость. Кажется, нос этому уроду он все же успел свернуть, перед тем, как на них обрушились тонны воды. Это был не ливень, это был цунами! Лило так, что не спас бы и водолазный костюм. Дин стремительно вскочил, обернулся и краем глаза заметил, как вдалеке промелькнула тень.

Дин рванул за Кастиэлем, истово молясь, чтоб с ним ничего не случилось...

***

Нашел его Дин через три часа, мокрого, холодного и совершенно потерянного. Тусклый взгляд не выражал ничего, кроме боли и тоски. Дин отнес Кастиэля домой, снова раздевал, мыл, грел под горячей водой, укладывал спать и все вспоминал тот первый ливень и такой же взгляд - пустой, полный горького дождя.

Дин боялся уснуть, боялся что Кас убежит, исчезнет, так не услышав его объяснений, снова уйдет в дождь и его найдет кто-то другой, и Дин больше его никогда не встретит. Страх потерять лишал сна не хуже самого крепкого кофе. Дин обнимал со спины обнаженное тело, прижимался сам, целовал короткие волосы на затылке и тихо уверял, что Кас все не так понял. Он знал, что тот глубоко спит, но боялся упустить любой шанс быть понятым. Он все рассказывал, во всем признавался и все объяснял, стараясь быть услышанным хотя бы во сне, и крепко держал медленно согревающееся тело.

Кастиэль почти круглые сутки спал. Жар не сходил уже четвертый день. Дин ухаживал за больным, боясь оставить его хоть на минуту одного. Как и предположил Дин, Кастиэль постоянно порывался уйти. Как только приходил в себя, пытался встать и покинуть квартиру. Дин сжимал слабо сопротивляющееся тело, шептал ласковые слова, снова просил прощения. Кас плохо его слышал, почти ничего не понимал, вырывался, но сил, чтобы удрать, у него не было. Дин возвращал его в кровать, окутывал заботой, пока Кастиэль не проваливался в забытье. Все это время дождь не прекращался. Погода ухудшалась, ночами даже шел снег, что было странно для этого времени года. Новостные каналы рассказывали о сошедшей с ума погоде. Дину было все равно. Он не слушал радио, не смотрел телевизор, даже телефоны отключил, чтоб никто не мешал. Он никого не хотел видеть и ничего не желал знать, пока Кастиэль не поправится и они не поговорят... Хотя Дин и сам еще сам не знал, как объяснить странному парню, который ищет свою любовь, что она его уже нашла.

****

- Дин, какого черта ты не подходишь к телефону! - Сэм тряс за плечо брата. - Ты напугал нас с Бобби. Старик совсем с ума сошел. Мне вот позвонил. Дин, да просыпайся уже!

Винчестер продрал глаза, тепло посмотрел на недовольного Сэма, протянул руку в сторону и замер, обнаружив пустое место. Он подскочил, крутанулся на четвереньках, разбрасывая в стороны одеяла и подушки и повторяя только одну фразу "нет, не уходи, нет", упал обратно на кровать и взвыл раненым зверем. Захотелось умереть на месте, чтоб не рвало душу это жуткое, приносящее настоящую, физическую боль чувство одиночества. В груди все ломило и жгло - ни вдохнуть, ни выдохнуть - горло резал колючий воздух, разрывая гортань и опаляя легкие. Дин катался по кровати и выл, не в силах держать эту боль в себе. Сэм поймал Дина за запястья, развернул лицом к себе, пытаясь понять, что же случилось такого страшного, что его всегда уравновешенный старший брат сходил с ума прямо у него на глазах, испуганно звал по имени, просил прийти в себя и все вдавливал в матрас рвущееся из рук тело...

****

Прошло два года...

Дождь, холод, промокшая насквозь обувь, ополовиненная бутылка и противный, доставший уже до печенок кашель, выворачивающий все тело наизнанку. Дин усмехнулся. Лучше бы ему вывернули мозги, чтоб он помешался или отключился уже окончательно.

- Ведь меня можно любить? - спьяну выходило плохо, но смысл можно было разобрать.

Дин знал, что ему никто не ответит, и не потому, что они так и не нашли Кастиэля или даже упоминания о нем, просто сегодня лил дождь. Небо не манило, не ласкало в ответ золотом звезд и не одаривало черным, холодным спокойствием. Сегодня было время алкоголя, самобичевания и, видимо, жесточайшей простуды. Дину было все равно. Он остался совершенно один. У него никого не осталось, только воспоминания о синих глазах и странная фраза, которая могла бы изменить все.

Дин не преувеличивал, когда думал о своем одиночестве. Бобби умер через год после всех тех событий от сердечного приступа. Конечно, в этом не было вины самого Винчестера, у старика давно уже побаливало сердце, но никто не смог вовремя сказать Дину, что это не его вина. Сэма рядом не оказалось и это стало последней каплей в полной деградации старшего брата. Его Сэмми уехал на другой конец страны с молодой женой, приняв заманчивое предложение о работе. Сэм заявил, что не хочет больше опеки брата над собой, клялся, что любит, но спокойно объяснял, что вырос и хочет быть самостоятельным. Все правильно, только от этого не легче. А потом Сэм не смог приехать на похороны. Причина банальна - был такой снегопад, что страну парализовало на пять дней. Сэм в конце концов появился, но это уже ничего не изменило. Дин окончательно слетел с катушек, наговорил кучу гадостей своему брату, велел убираться из своей жизни и никогда больше не возвращаться. И сейчас он имел эту свою гребаную жизнь, полную тоски и одиночества.

- Скажи! - попросил Дин. - Ведь меня можно любить?

Он запрокинул голову к небу и со всего маху рухнул с лавки на траву, не сумев сгруппироваться. Больно не было, даже если он себе что-то и сломал, это не имело никакого значения - с таким количеством алкоголя он не почувствовал бы, даже если бы ему отрезали ногу.

- Ответь мне, чертов ублюдок! Вернись и посмотри в глаза! И скажи сам!

Тяжелые капли падали на лицо, но сил хватало только на то, чтобы смаргивать их с ресниц. Дин не мог пошевелить даже пальцем. Он пил уже неделю, не останавливаясь и, кажется, вновь дошел до состояния нестояния. Он отмечал вторую годовщину исчезновения Кастиэля. Парня будто никогда и не существовало. В конечном итоге, резко прекратив поиски, Сэм начал уже открыто сомневаться в реальности произошедших событий, чем довел брата до нервного срыва. Дин, наверно, совсем бы повернулся умом, но Бобби и пойманный от безысходности Аластар подтвердили, что видели Кастиэля. Бобби даже подробно его описал. Аластар - только после третьего сломанного ребра - в запале пообещал сам найти этого заморыша и переломать тому ноги, чтоб Винчестеру было неповадно. И вот тут-то Ал полностью удостоверился, что Дин повредился в уме, потому что ошалевший от такого обещания помощи Винчестер поцеловал своего бывшего в губы, суля золотые горы, если Ал сделает как пообещал и придет и расскажет об этом ему. А дальше... Дин жил от бутылки до бутылки. Продал бизнес и отдал деньги Сэму. Младший долго сопротивлялся, орал, обижался, говорил, что Дину они нужнее. Простая и резкая фраза вконец пьяного Дина "пропью" решила все. А теперь он пропивал то, что у него осталось в квартире. Сначала ушли сбережения, потом дело дошло до техники. Квартира была почти пустой. Скоро придется менять ее на меньшую, потому что...

- Ну почему?! Ответь! Просто ответь! Почему ты ушел?! Ведь меня можно любить! Слышишь, ты, больной ублюдок! Меня можно любить!

Холод пролез под куртку, уводя Дина в спасительное забытье. Кажется, ничего продавать и не нужно будет. Холодные капли перестали падать на лицо, сверкнули звезды, заиграли золотом, даря странную радость и покой. Дин впервые за два года улыбнулся, закрыл глаза и ушел туда, куда так рвался всей душой. К странному парню с синими глазами, в которых может идти свой собственный дождь.

- Наконец-то, Дин... - это последнее, что услышал Винчестер.

***

Дину было тепло, уютно и очень спокойно, правда, совсем немного укачивало, но это можно было и перетерпеть. Плавные, теплые волны несли его в неизвестном направлении. Смерть оказалась неожиданно забавным приключением. Дин и не предполагал, что после того, как умрет, будет еще что-либо чувствовать, тем более куда-то перемещаться. Он все еще не мог открыть глаза, алкогольные возлияния плохо влияли на самочувствие. Если бы не подкатывающая тошнота, можно было бы сполна насладиться непонятной прогулкой. Собственная смерть уже не казалась ни страшной, ни болезненной, а невероятно привлекательной и родной. Дин едва заметно улыбнулся - кому бы рассказать, что умирать так приятно, ведь не поверят. Немного смущало только одно - странная, не очень удобная поза. Он словно оседлал большую волну, которая несла его почему-то спиной вперед. А впрочем, не важно куда и как она несла, все можно было перетерпеть, только бы его не отпускали эти невероятные волны, обнимающие со всех сторон.

- Отдай его слугам, Мой Повелитель. Не подобает тебе заниматься такими делами...

Голос возник из ниоткуда, обрушился на Дина, ударив по ушным перепонкам и доставляя дискомфорт. Хотелось отмахнуться, закрыть ладонями уши и не слышать странных, не понятно от кого исходящих, вселяющих беспокойство слов. Но Дин даже не вздрогнул. Зачем? Отдыхать было намного приятнее, чем суетиться и выяснять, что же такое происходит вокруг. Дин не желал знать, что все обман и очередное его пьяное пробуждение играет с ним в жестокую игру. Он хотел как можно дольше оставаться в своем сладостном безумии.

- Ты не можешь хоть немного помолчать, брат мой. И почему всегда надо все высмеивать? Ты что, не чувствуешь?

Раздраженный, хриплый, властный голос совершенно не испугал Дина, наоборот, его окатило такой радостью, что он сразу перестал бояться и в тот же миг понял, что все будет хорошо. Кажется, волна обняла его еще крепче, словно прятала от второго саркастического голоса. Дин только тихонько рвано выдохнул и снова провалился в полусонное состояние.

- Успокойся, Мой Повелитель. Я чувствую. Просто негоже...
- Заткнись, Гейб, или будешь месяц спать в мокрой кровати. Клянусь, я сделаю это.

Дин хотел хмыкнуть, одобряя угрозы своего защитника и умиляясь его коварству, но приятная тяжесть во всем теле не давала даже широко улыбнуться.

- О! Да ты наконец-то почувствовал вкус власти, Мой Повелитель. Он же просто дикое существо из третьего эшелона развивающихся Миров. Их даже на карте Вселенной еще нет. Поручи его слугам. Мы тогда доберемся домой в два раза быстрее. Ну же...

Дин почувствовал, как его волна остановилась и обняла так сильно, будто боялась потерять. Укутала собой, погладила по спине нежно и в то же время собственнически, словно проверяла, все ли на месте. Винчестер расслабился еще больше, просто привалился грудью к чему-то твердому и теплому. Едва смог пошевелить руками, сжимая пальцы в замок, притираясь ближе к согревающему его жару. Услышал, как удовлетворенно вздохнул хриплый, низкий голос и как хмыкнул второй, уже начавший незаметно выбешивать Винчестера своими подколками.

- Гейб. Я тебя сейчас отправлю домой очень длинным и тернистым путем. Запомни, Дин мой и только мой. Никто не смеет дотрагиваться до него! Ты совсем не чувствуешь, не понимаешь…

Дин млел от странной резкости в хриплом голосе. За него заступались и хотели оберегать так сильно, что не желали отдавать в чужие руки. Странное собственническое чувство его безымянной волны согревало все естество, сдирало боль последних лет с заблудшей в горе и одиночестве души, дарило надежду на будущее. Странное, неизведанное, но почему-то совершенно не страшное будущее. В незнакомом голосе чувствовалась такая привязанность и доброта, что Дин готов был безоговорочно поверить, что его больше никогда не оставят одного.

- Он сам попросил. И он теперь мой! Ты же слышал, он хочет любви. Моей любви.
- Мой Повелитель, успокойтесь. Никто у вас не отнимет Ваш личный стабилизатор...
- Не смей его так называть, Гейб! Ты нарываешься!

Дин вздрогнул, когда в спину вонзился ледяной ветер, пробирая до самых костей даже через куртку. Дин передернул плечами, стараясь грудью вжаться в тепло перед собой. Сверху противно заморосил холодный дождик, заставляя его уткнуться носом во что-то теплое и мягкое. Вдалеке громыхнуло так сильно, что заложило уши. Молния сверкнула настолько ярко, что Винчестер не удержался и жалобно застонал, мучаясь головной болью от непроходящего похмелья. И тут же все исчезло. Его снова крепко прижали и провели рукой по спине. Тихое и покаянное "прости" снова успокоило и вернуло странную мягкую сонливость. Дин потерся носом о теплоту, вдыхая особенный травяной аромат своего покровителя. Запах листвы после дождя окутал Дина, вливая силу в измученное постоянными алкогольными излияниями тело. Винчестер поглубже вдохнул, пьянея уже от чистоты и свежести, и засопел, стараясь притиснуться к источнику наслаждения как можно ближе.

- Он и правда твой. Смотри как льнет. Совсем без тебя устал. Как не помер только? И чего ты так долго ждал? Взял бы его и все. Не понимаю я тебя, Мой Повелитель. Столько времени ты был на грани, только чтобы угодить этому...

В противном голосе не было ни сочувствия и тепла, только расчетливый интерес к происходящему. Дин почувствовал себя пустым местом, вещью, выдрессированным животным, которое никому не нужно, и от которого готовы избавиться в любой момент, если оно не будет послушным, провинится или просто надоест. Он протестующе застонал, стараясь вырваться из плена сна и высказать все непонятно кому, потребовать сатисфакции или, в конце концов, просто начистить морду обидчику. Но его снова успокоили, медленно проведя по позвоночнику горячей волной.

- Гейб!
- Да-да, я помню, я нарываюсь. Ты мне лучше объясни, почему ты еще измывался над нашим Миром целый цикл, только чтобы этот твой ненормальный Винчестер сказал тебе "да"? Я ведь должен передать это Совету, как ты знаешь. Он же был твоим с самого начала, как только открыл свой рот? Так почему мы видим его только сейчас, а не цикл назад? Тебя же чуть снова не запихали в Жертвенный Зал. Повелитель, как ты мог быть таким беспечным? И что за цирк ты устроил на той странной планетке? Что это за дурдом был? Я вообще не знаю, примет ли Совет этого алкоголика после всего что случилось. Ну ладно, Люц встал на твою сторону, как только узнал о стабилизаторе, но остальные? Пойми, нас мало! И мы не сможем удержать толпу, если они решат, что ты достоин быть только батарейкой, а не настоящим Правителем.
- Все будет хорошо, Гейб. Дин очень мне подходит. И в нашем Мире уже все хорошо. Люц сделает все, чтоб остаться у власти, а значит, меня никуда не запихнут. Они с Михаилом так хотят командовать, что со мной ничего не случится. Я в надежных руках. А Дин... Он мой, Гейб. Только мой.
- Он не сможет без брата, бутылки и свободы. Ты его привязал и он цикл от тебя бегал, пока ты не сделал его совершенно одиноким...

Дин метался в своем полусне, пытаясь вырваться из плена теплых объятий и уничтожить засранца, посмевшего говорить эти ужасные, пропитанные недоверием слова. Но его снова накрыли, укутали чем-то мягким и теплым, отчего захотелось снова заснуть, провалиться в эту странную любовь, окружавшую со всех сторон.

- Ты и правда ничего не понял, Гейб. Это не я. Это он меня привязал, как только увидел в парке. Я уже произносил слова клятвы, когда понял, что ничего не выйдет, что я уже связан и отмечен его любовью. Так что когда он не принял меня, но и не отпустил, я решил немного его подтолкнуть. Ревность очень подстегнула его. Боюсь, без этого он бы бегал от меня еще не один цикл. И это он отослал меня. И он сам разрушал свою жизнь, я только поддерживал его, когда ему было совсем плохо. Но это он не подпускал меня к себе целый цикл. Я пытался достучаться до него, но он не принимал меня. И я ждал. Он очень силен, Гейб. Он подходит мне. Так что с Советом у нас не будет никаких проблем.
- А с тобой? Что будет с тобой, Мой Повелитель, когда он тебя бросит?
- Ну, Жертвенный Зал еще никто не отменял. Но все будет хорошо, Гейб. Он разрешил себя любить.
- Надеюсь, он не поменяет свое решение и не доведет тебя до этого, Кас. Очень надеюсь.

Кас! Дин вздрогнул всем телом, наконец-то вспоминая самое главное. Кас! Тот, кто исчез без следа, ушел не попрощавшись, украл сердце, не оставив ничего взамен, только исчезающие воспоминания и горечь потерянного счастья, наконец-то вернулся, забрал с собой и обещал не отпускать. Дин до хруста сжал теплое тело в собственнических объятиях и, собравшись с силами, еле ворочая опухшим от обезвоживания языком, прошептал, срываясь на странный скрипучий фальцет, самое главное:
- Да, Кас. Меня можно любить.

А остальное подождет...